Пол Маккартни: "Я перестану петь, когда мне будет 90"

Издание: "Комсомольская правда", 1992

В свои 50 лет Пол Маккартни уже седой, хотя в его то каре-серых, то светло-голубых глазах нет-нет, да мелькнет что-то от озорного, зашитого в кужу стиляги. Он уже не так легко переступает через ветки на тропинке к дому, как когда-то прыгал через провода в студии звукозаписи на Эбби-роуд. Пол Маккартни старается быть и сдержанее, и, наверное, чуть-чуть солиднее, чем он есть. Но стоит лишь намекнуть на это, как он разводит руками, как бы извиняясь, - может, это только кажется, пожимает плечами и мило улыбается.

- Только не говорите со мной о “Битлз”, о моем хобби и вообще глубоко о жизни, пожайлуста... Мы обязательно поговорим об этом позже, весной, например, когда пластинка будет готова. Сегодня лучше побеседуем о том, чем я живу сейчас, хорошо?

- Вся Англия говорит сейчас о “Ливерпульской Оратории” - классическом произведении для оркестра, которое вы недавно написали. Она вам удалась?

- Я давно подумывал о том, чтобы написать полное классическое произведение для Ливерпульского Королевского филармонического общества, чтобы отметить его 150-летнюю годовщину. Уже несколько раз я проигрывал варианты классического подхода к музыке - в таких моих песнях, как “Вчера” и “Элеонор Ригби”, но до сих пор мне не удавалось написать настоящую 90-минутную вещь.

Эта работа дала мне шанс кое-что вернуть Ливерпулю, городу, в котором я родился и вырос. Я хотел, чтобы это произведение впервые прозвучало в Ливерпульском Кафедральном Соборе, чтобы его исполнили кафедральные хористы - члены того самого хора, где пробовал петь еще ребенком, - тогда, правда, меня так и не приняли: не умел читать по нотам.

Правда и на этот раз писать музыку было немножко страшновато, что ли. Я ведь до сих пор не могу писать или читать по нотам, и до конца не был уверен, как музыка прозвучит. И когда впервые услышал ораторию в исполнении целого хора и целого оркестра, к горлу подкатил комок, я чуть не заплакал.

- Пользуется ли оратория успехом?

- Когда я присутствовал на концерте в Кафедральном Соборе, люди встали со своих мест и приветствовали финал стоя. Мы записали “живой альбом”, и по всей Британии он вышел на первые места в списке популярных классических произведений. То же самое произошло в Штатах - такое со мной случилось в первый раз.

- Насколько автобиографична ваша оратория?

- Я не очень люблю автобиографии. Я еще не состарился, я не собираюсь уходить на пенсию.

Это рассказ о жизни ребенка в Ливерпуле во время войны. Ребенок вырастает, становится мужчиной, влюбляется и сталкивается с проблемами обыкновенного человеческого бытия. Оратория начинается звуками налета военных самолетов на Ливерпуль. Я пытаюсь рассказать как этот парень и его беременная жена прячутся в убежище от бомбежки.

В оратории я размышляю и о Линде, и том, как мы с ней познакомились, о том, как это здорово - иметь детей. Когда я впервые сыграл эту вещь Линде, она слегка расплакалась.

Я хотел бы написать еще что-нибудь в том же духе - концерт для скрипки или симфонию для гитары. Мне нравится, что не обязательно их исполнять самому. Когда мне исполнится 90 лет, я смогу прийти на концерт и послушать свою музыку в исполнении профессионалов.

- Вы еще что-нибудь сделали в своей жизни для Ливерпуля?

- С большим энтузиазмом занимаюсь сейчас проектом открытия старой школы граматики в Ливерпульском институте. С этой целью собираюсь начать сбор денег. И если идея удастся, надеюсь время от времени приезжать туда и что-нибудь преподавать. Конечно, такие вещи не делаются за один день. Но я очень надеюсь, эта школа - она будет называться Ливерпульским институтом сценических искусств - станет не просто академическим местом, где дети изучают музыку, таких заведений сколько угодно. Наша школа будет от них отличаться, возможно гибкостью графика, отсутствием строгой администрации...

- Вы зарабатываете огромные деньги. Не мешает ли коммерция творчеству?

- Зарабатывание денег и творчество - вещи связанные, но не зависящие друг от друга. Я уверен: если бы компании мира разом отказались выпускать мои пластинки, я все равно продолжал бы писать. Музыка - это то, что я всегда делал с 14 лет, когда написал первую песню.

Если кто-то и давит на певца, когда он становится “коммерческим”, так это он сам. Я пишу не для критиков - для собственного удовлетворения.

- Вы путешествуете только первым классом в разряде “особо важных персон”. Неужели не чувствуете себя оторванным от окружающих?

- Нет. Я по-прежнему смотрю на себя со стороны, как на обыкновенного в чем-то парня с обычными ценностями. Не прячусь, я не затворник. Временами брожу по улицам Лондона и не испытываю при этом ни страха, ни дискомфорта.

- Что вы думаете о современных рок-группах? Почему “старики” до сих пор так популярны, даже среди молодежи?

- В конце мая 1990 года я завершил крупнейшее мировое турне в своей жизни - исполнил 102 концерта в 13 странах. И в конце этого года я снова надеюсь выйти на дорогу.

Между этими двумя турне выпустил тройной “живой” альбом, акустический альбом “Потерявший связь”. Песни из него прозвучали на шоу “Эм-Ти-Ви”. Выпустил альбом “Ливерпульская оратория”. Выпустил, наконец, на западе альбом рок-н-роллов “Снова в СССР”, который до этого выходил только в России. Этой зимой работаю со своей группой над новым студийным альбомом, с которым и надеюсь отправиться в турне.

Вслед за “Потерявшим связь” мы также сделали несколько импровизированных клубных концертов в Барселоне, Копенгагене, Лондоне и Корнволле. Так что я по-прежнему нахожу сегодняшнюю музыкальную сцену довольно привлекательной.

Я слушаю множество групп: “РЭМ”, “Стоун Кроуз”, “Стоун Роузез”. Думаю, группы, сохранившие популярность, просто по-настоящему умеют играть. По этой причине “Роллинг Стоунз”, “Зе Ху”, мы, “Грейтфул Дэд” продолжают оставаться на сцене, потому что в самом начале все мы учились играть, играть на инструменте. Именно на маленьких сумасшедших концертах, вечеринках, в пивнушках и рабочих клубах мы научились настоящей игре, настоящему искусству выступать на сцене.

- Какую музыку вы хотите исполнять в будущем?

- Хорошую. Во время последнего турне мы исполнили много песен “Битлз”, которые я раньше никогда не играл со сцены, - “Сержант Пеппер”, “Эй, Джуд”, “Пусть будет так”. Это подействовало на меня, как освежающий душ. Я чувтвовал себя так, как будто пою совершенно новые песни. На маленьких концертах в Южной Америке мы исполняли много рок-н-роллов: “Здесь, там и везде”, “Я только что видел лицо”, “Скворец”, “Она - женщина”.

- Сколько вы собираетесь играть “живьем”?

- До тех пор, пока мне не исполнится 90 лет.

- Собираетесь ли вы все таки приехать в Россию или в какую-либо другую восточноевропейскую страну?

 - Да, меня просили дать там концерты, и я, честное слово, чертовски хотел бы это сделать. Во время последнего турне мы очень хотели попась в Советский Союз. Но, увы, нам не повезло с погодой. А играть “живьем” под дождем, когда под ногами у тебя электропровода, не очень-то удобно и небезопасно...

- У вас широкая известность защитника окружающей среды. Вы не собираетесь податься в политику, чтобы продолжать заниматься этим делом на новом уровне?

- Меня это раздражает: ведь я не должен заниматься этим! Я не должен проводить кампании по защите окружаещей среды! Но что делать, если политики сидят сложа руки? Я не эксперт, не специалист по очистке воздуха. Я всего-навсего отец четверых детей, который не хочет, чтобы они росли в мире, где нельзя дышать хорошим свежим воздухом.

   Автор: Кучер Станислав