Интервью с Эйбом Лабориэлом Мл.

Mike Dolbear DRUMS

Я охотился за человеком, находящимся на сцене за сэром Полом Маккартни, для интервью последние два года, но из-за его чрезмерной занятости его не так-то просто выследить, поэтому можете представить мою радость, когда на шоу NAMM в Лос-Анджелесе в этом году представилась такая возможность. Эйб был только счастлив провести какое-то время за разговорами о страсти всей его жизни – о музыке, о влиянии, которое оказал на него отец, и дал урок игры на ударных.

Эйб играет с сэром Полом на протяжении последних нескольких лет, а до этого он работал со Стингом, однако он не только умеет играть на всех этих бочках, он обладает превосходным голосом – только взгляните на YouTube на клип под названием ‘Mylene Farmer and Abe Laboriel Jr - Les Mots’. Недавно он стал заниматься продюсированием.

Какой была обстановка, в которой вы росли ребёнком, и насколько сильное влияние оказал на вас отец?

Эйб Лабориэл: Мой отец оказал на меня огромное влияние. Когда я родился, мой отец посещал музыкальный колледж Berklee в Бостоне, поэтому я был окружён его приятелями из колледжа. Затем мы переехали в Кливленд, штат Огайо, когда мне было примерно 3 года, и я помню, как ходил вместе с ним на репетиции, и парней, таких как Джо Ловано и Джеми Хаддэд. Они репетировали песни, а я сидел там, напевая мелодии ещё прежде, чем они их выучили, и они смотрели на меня как на сумасшедшего. Когда мне было 4 года, Джеми Хаддад, замечательный перкуссионист Пола Саймона, дал мне первый урок игры на барабанной установке. Он переделал напольный том-том в большой барабан (бочку) и добавил малый барабан и хай-хэт. Мой отец показывал мне что играть и джемовал со мной. Мой мама исполнительница классической музыки, и она пела также народную музыку и играла на гитаре. Так что в нашем доме мы слушали все разновидности музыки.

Проходили ли вы какое-то формальное обучение, когда стали старше?

Эйб Лабориэл: Когда мне было 10 лет, я сказал своему отцу, что хочу стать профессиональным музыкантом. Он усадил меня рядом и рассказал о положительных и отрицательных сторонах этой профессии. Он объяснил, что это непростой путь, и от меня потребуется преданность. Когда я ответил, что я готов заняться этим серьёзно, он попросил своего хорошего друга Алекса Акуню, смог бы я брать у него уроки, и так я начал с ним заниматься, когда мне было 10 лет.

Неплохо для вашего первого учителя!

Эйб Лабориэл: Он изумительный учитель! Алекс не хотел просто закидать меня книгами или применить традиционный метод обучения. Он сел рядом, и мы играли вместе. Он начал показывать мне вариации просто рассказом о смещении, и он поощрил меня к возможности чувствовать свои собственные ритмы. Я очень много узнал от него о джазе, фанке и латинской музыке. Затем в возрасте примерно 16 лет я посещал колледж Dick Grove College of Music в Лос-Анджелесе. Я ходил туда по ночам; 3 ночи в неделю, и я учился с Питером Дональдом. Я также тренировал слух и гармонию. В последние два года учёбы в средней школе я ходил в замечательную музыкальную среднюю школу, открытую в Лос-Анджелесе, под названием Hamilton Academy of Music. Мне показали электронную музыку и программинг наряду с игрой в передвигающейся группе и джаз-группе. У меня также было джазовое трио с пианистом по имени Вернелл Браун и басистом Майком Элизондо. Майк превратился в невероятно талантливого бас-гитариста и продюсера. Как результат игры в этом трио я получил полную стипендию в музыкальном колледже в Berklee в Бостоне.

Вы сказали, что там было много джаза и латинской музыки, но ведь это не то, за что вы известны сейчас.

Эйб Лабориэл: Мой отец задаёт мне тот же вопрос: "Как ты обрел там такую форму?" Моими любимыми группами были Beatles, Police, Big Country and Journey. Я также слушал Чика Корию с электрогруппой и многих других, включая Майлза, Колтрена и Монка. Я был большим поклонником Элвина и Дьённетт. Однако я обнаружил, что получаю огромное удовольствие от прослушивания и исполнения музыки с певцами. Я предпочитаю это инструментальному музицированию. Мне нравятся мелодии и тексты. Вот к чему я склонен в музыкальном плане.

Правда ли то, что когда вы играли, входил ваш отец, играл с вами, и говорил, что ‘ты не достиг ещё этого, сын’ и уходил?

Эйб Лабориэл: История заключается в том, что я занимался, и он сказал "сыграй для меня", и он просто хотел послушать, он не играл со мной. Я играл; прошло 10 минут, и он похлопал меня по плечу и сказал "это был хороший такт", чем удивил меня, поэтому я продолжил играть, пытаясь его разгадать, а затем он меня снова похлопал и сказал "да, это было хорошо, это был один хороший такт". И вот через некоторое время появилось уже два хороших такта, и затем я начал понимать, в чём заключалась разница. В качестве примера он проиграл мне запись с одним из моих любимейших ударников Джеффом Поркаро, где он играл бэк-бит, и была явная последовательность от первого удара до четвёртого. В нём было биение сердца, в нём было чувство, никто больше так не мог, поэтому я начал понимать, о чём он говорит. У Стива Гэдда подобный подход. Большинство барабанщиков играют первый, второй, третий, четвёртый и слишком быстро возвращаются к первому. Они забывают, что им нужно поддерживать этот бит до следующего, и это было то, чем мой отец произвёл на меня впечатление.

Как вы научились этому, просто путём прослушивания?

Эйб Лабориэл: Во время своих практик я больше всего любил играть вместе с записью и чувствовать, словно я являюсь частью группы. Словно я был ударником, играющим с остальными этими парнями. МНе всегда было более интересно прислушиваться к игре бас-гитариста или гитариста, или работе певца, чем к игре ударника, когда я слушал. Но я пришёл к этому без какого-либо чрезмерного анализа, но несомненно существовала тенденция в том, что большинство барабанщиков не доводят свою игру до конца, поэтому я уже начал перенимать их плохие привычки, так что я искал записи с немного более автоматическим звуком, но который был более верный. Scritti Pollitti; я просто затёр эту запись, потому что будучи запрограммированной, она звучала очень хорошо. Бэк-биты были всегда точными, поэтому я чувствовал, что могу постоянно тренироваться с этой записью, добиваясь такого же постоянства и делая его частью своего собственного сердцебиения.

Если бы вы преподавали сегодня, на что бы вы делали акцент?

Эйб Лабориэл: Я думаю, я бы призывал придерживаться простоты. Многие ударники идут на опережение. Они хотят научиться супербыстрым сбивкам прежде, чем овладевают умением хотя бы просто равномерно играть. Я думаю, что утрачено знание о том, как прежде всего играть бочкой, малым барабаном и хай-хэтом. Извлечь из этого максимум музыки, насколько это возможно. Я научился этому у потрясающего учителя в Berklee. Фил Уилсон, замечательный тромбонист и руководитель одной из самых больших групп в Berklee. Он действительно взял меня к себе под крыло. Он попросил меня джемовать с ним в его офисе в обеденный перерыв раз в неделю. Я с таким восторгом пришёл к нему в первый раз и принёс собой всю свою ударную установку, и он сказал: "Эй, приятель, что ты делаешь? Это маленький офис…" на что я ответил: "Ну вы же хотели поджемовать", а он сказал: "Да, просто установи свой малый барабан". И вот мы расположились там и начали джем, и всё, что у меня было – это малый барабан, спустя какое-то время я начал понимать, как много тональности я смогу извлечь из них, играя щёткой в одной руке, палочкой в другой, ударяя сбоку, ударяя по стойке, ударяя по пюпитру, внезапно я стал создавать больше музыки, и постепенно мы переместились в комнату побольше, так что я мог принести большой барабан (бочку) и хай-хэт, но мы джемовали с самой маленькой версией установки. Благодаря множеству возможностей для выбора, ударника можно легко перегрузить. Мне кажется, иногда, когда ты создаёшь музыку, тебе нужно вернуть её к истокам, достичь её сердцевины, и тогда это звучит действительно хорошо и постепенно проясняется. И это будет первое, чему я бы хотел научить, попытаться заставить почти игнорировать половину установки и сконцентрироваться на чувстве и ритме, слушать того, с кем ты играешь и убедиться, что твой мотор в порядке.

Как вы думаете, именно поэтому вы приняли участие в концертах Стинга или Пола Маккартни, и что с вашей стороны этому содействовало?

Эйб Лабориэл: Мне кажется, да. Я думаю, что это очень легко хотеть покрасоваться и показать таким парням, на что ты способен. Когда я только начал с ними играть, я делал совсем не то, к чему привык, но я слушал их и поддерживал. Вот как я рассматриваю свою работу; чтобы быть уверенным, что я слышу всё, что я хочу от них услышать и приложить все усилия, чтобы подчеркнуть всё лучшее у них, заключается ли это в том, чтобы убраться с дороги или немного надрать им задницы и взвинтить темп. Прежде всего, я поклонник, и для меня игра на ударных с этими парнями – это предлог для возможности послушать одних из самых выдающихся музыкантов в мире.

Когда вы играете со Стингом, вы исполняете песни Police, а с Полом вы играете битловские песни, что вы при этом делаете, оглядываетесь ли вы на манеру игры Стюарта Коупленда или Ринго Старра, которых вы слушали в детстве? Вы повторяете их приёмы или играете по-своему?

Эйб Лабориэл: Здесь присутствует комбинация. Как бы я не хотел сказать, что обладаю своим собственным оригинальным звучанием, я считаю, правда заключается в том, что у меня есть фильтр. Я очень тщательно прослушал так много людей, что главным во мне является не то, что я играю, а то, как я это играю, как я интерпретирую то, что ещё не было сделано. Например, со Стингом я играю сбивку точно так, как она укоренилась в моей голове, как Стюарт бы сыграл её, и он посмотрел на меня и сказал: "Приятель, я спорил со Стюартом последние 30 лет, и я бы не хотел начинать это и с тобой". Поэтому я стал узнавать, какие проигрыши были важны для песни, а какие были частью её истории. Главным образом, это касалось энергетики и мощи. С подобными парнями на первый план всегда выходит мощь.

Пол и Стинг имеют разные подходы к игре на гитаре, как вы компенсируете это?

Эйб Лабориэл: Стингу нравится быть впереди, и он считает, что это звучит здорово, когда он опережает ударные. Ему нравится, чтобы звучало именно так, и я даю ему такую возможность. В этом есть смысл, поскольку он использует довольно округлую манеру, и в этом определённо что-то есть. Например, когда он немного впереди, ударные звучат массивнее.

С Полом всё наоборот. Его внутренний счётчик также очень хорош. Если я становлюсь немного растерянным перед 20000 человек, он оборачивается и напоминает, что нужно оставаться сконцентрированным. В то же время он чрезвычайно великодушный музыкант. Он слышит, где я ударяю, и подстраивается под мою игру, что по-настоящему изумляет меня. Мы играем джемы, и я вижу, что ему требуется минута, чтобы прислушаться, и затем он начинает играть на басу в соответствии с моей бочкой. Это прекрасная возможность чередовать игру с этими парнями.

И снова это комплимент для вас, поскольку Ринго был вашей противоположностью, вы исполняете песни Beatles, которые знают все, и подходите  к ним совершенно иначе. Возникали ли какие-нибудь споры на репетиции о том, как Пол хотел от вас, чтобы вы играли песни?

Эйб Лабориэл: Да, было много дискуссий. Я думаю, замечательное в этой группе, которую собрал Пол, то что, у нас очень бережный подход. Мы любим группу, мы любим The Beatles, мы любим Wings, мы всё это любим и хотим, чтобы эти композиции звучали как надо, но в то же время мы не хотим, чтобы они звучали вяло, потому что записи изумительны. Но когда вы их слушаете, например, Its Getting Better All The Time, на пластинке рисунок ударных замечателен, вы можете его усилить, выжать из него всю мощь, и это здорово звучит, живьём на стадионе у вас это сделать не получится, поэтому нужно предельное внимание: я играю четыре на бас-барабане и делаю одинарный удар с фиоритурой по малому барабану обеими руками, и затем играю бэк-бит, который представляет собой всего лишь хай-хэт с напольным том-томом, так что это та же часть с той же интенсивностью, но звучит более роково, делая звук гуще. Мы подходим к каждой песней с таким намерением. Let Me Roll It, потрясающая песня Пола, энергичная и неподвижная. В оригинале всё построено на гитарном рифе, и удар очень лёгкий, но когда вы играете её живьём, это тяжелейшие 6/8, которые вы когда-либо слышали, и мы действительно придали ей их немного. Мы больше подходим к восприятию песни, чем к нотам, как кавер-группа.

У вас превосходный звук, и довольно сильно ударяете. Воздействует ли это на ваше тело, и нужно ли вам разогреваться перед выступлением?

Эйб Лабориэл: Мне следует больше разогреваться, это то, к чему я возвращаюсь. Я также пытаюсь быть более здоровым, делая гимнастику и правильно питаясь. Когда я играю, я испытываю серьёзное воздействие. Когда мы играем трёхчасовое шоу, иногда я теряю около 10 фунтов воды, просто потея каждый вечер. Подобная интенсивность, с которой я играю, приносит мне определённую боль, например, воспаление суставной капсулы локтевого сустава. Я уменьшил расположение своей установки. Обычно я расставлял её довольно широко, так что я ограничил её под себя.

Вы пользуетесь большим спросом как ударник, но вы никогда не обращались в лечебницу? Почему?

Эйб Лабориэл: Нет, мне тяжело выкроить время, поскольку очень часто, когда меня спрашивают, я не знаю, каким будет моё расписание. Например, фестиваль The Modern Drummer, они зарезервировали всё почти на полтора года вперёд, и я точно не знаю, чем я буду заниматься, так что единственное, что я могу сделать  - это сказать, что, возможно, я смогу это сделать. Но чаще случается, что нет, поскольку в итоге я оказываюсь на гастролях.

Что вы будете делать?

Эйб Лабориэл: Я знаю, что хочу поговорить, хотя многие люди бы просто хотели услышать игру на ударных, что замечательно, и, как мне кажется, обосновано. Мне кажется, что разговоры один на один более действенны. Опять же, я знаю как играть все эти блестящие приёмы, но это не имеет для меня большого значения. Я чувствую, что мог бы просто продемонстрировать свои умения, используя лишь бочку, малый барабан и хай-хэт, но это заставляет людей понимать, что тебе приходится слушать, рассчитывать время для своих ударов, связки, интервалы.

И последний вопрос. Что вас ждёт, что происходит?

Эйб Лабориэл: Много всего веселого, я погружаю свои пятки в продюсирование. Я работаю с исполнителем, который записывается на Geffen Records, с парнем по имени Тревор Холл. Мы с моим братом его вместе продюсируем. Мы также спродюсировали несколько песен для саундтрека к Bratz: один в исполнении Мэтта Уайта, а другой - ‘Brick and Lace’. Я уверен, что будут ещё несколько концертов с Полом и Стингом. Я пытаюсь придумать, как обмануть своих героев и сыграть так много музыки, насколько это возможно.

Спасибо, что уделили время

Эйб Лабориэл: Спасибо вам, дружище. Это был приятный разговор.

Перевод: MaccaRock