Глава первая

Глафира молча пробиралась сквозь заросли кустарников, непрерывно сглатывая слюни. Было темно и жутко. Луна скрылась от любопытных взоров обывателей за тёмной дымкой облаков, оставив небо на поруки ночным летающим тварям. В связи с этим Глафира ползла на брюхе по сырой холодной земле, отмахиваясь от порхающей над её головой вороны, намеревавшейся во что бы то ни стало откусить у Глаши кусочек века и половину ноздри. Поняв, что опасности не избежать, Глафира вынула из-за пазухи браунинг и принялась отстреливаться. «Бе-е-е…» - недовольно прокричала ворона. Глафира остановилась и прислушалась. «Бе-е-е…» - произнесла ворона ещё раз, но уже как-то неуверенно. Потом она перелетела через Глафиру, села неподалёку и удивлённо пожала плечами. «Ёлы-палы! Блеющая ворона! Я фигею…» - произнесла, наконец, Глаша. Ворона, не зная, как ей теперь с этим дальше жить, от отчаяния принялась карябать когтями кору дерева. Производимые при этом шорох и возня явно начали действовать Глаше на нервы. Она задрыгалась в припадке безумия и заорала, как полурезанная. Никто не знает, сколько бы ещё продлились её стенания, если б она… не стукнулась о спинку кровати. Да, это был всего лишь сон. Глаша неспешно смакуя, с явным удовольствием слизала языком с потрескавшихся губ выступившую было пену и принялась остервенело считать овец, надеясь всё ж таки добить нерадивую каргу. Однако шорохи и блеяние не прекратились даже сейчас. Вконец ошалевшая гражданка Пустохайлова села на кровати и свесила свои скукоженные ноги. «Если бы я была в дурдоме, то нянечки принесли бы мне сейчас стакан простокваши, укрыли бы колючим пледом и снова уложили баиньки.» - Тут Глаша сокрушённо покачала головой и принялась думать дальше: «Но нянечек нет, значит я не в дурдоме. Хм… М-м-м… Да где ж они, проклятые, когда они так нужны?!?! М-м-м…И кто же это блеет, интересно?» Глафира поднялась, мощно зевнула и, почесав пузо, принялась нащупывать в темноте свои стоптанные тапки. «Ягняты… Дык это ж блеяли ягняты…» - Глафира ошарашено поморгала, продирая глаза от предрассветного гноя и была буквально сражена наповал осенившей её догадкой. Все эти ужасные шорохи и блеяние без сомнения указывают на то, что кто-то украл всех колхозных ягнят. Нужно было действовать решительно, не теряя ни минуты. Тут Глаша услышала новые звуки. Это надрывно урчал желудок: кольчатые черви, бороздившие кишечник, требовали пищи. «Перед долгой и трудной дорогой не плохо было бы подкрепиться» - Глаша всегда была солидарна с густо населявшей её живностью. Она проследовала к небольшому холодильнику, под которым уже давно образовалась фреоновая лужица, и с надеждой распахнула его. На одной из трёх полок её уныло поджидали банка кильки и начатая бутыль самогона. Но Глаша решила, что отчаиваться не стоит. Схватила со стола нож и одним махом всадила его в консервы. Расковыряв крышку до неузнаваемости, она извлекла на свет первую рыбёшку. Опустошив все ёмкости и похлопав себя по брюху, она удовлетворённо икнула, поднялась и пошла одеваться. Сборы были недолгими. Глаша просто накинула поверх ночной рубашки мятый светло-коричневый плащ и на голову напялила мотоциклетную каску. Покрасовавшись перед зеркалом в таком виде, она натянула спортивные кеды без шнурков и вышла на улицу, где её радостно встретило уже взошедшее на утренний небосвод солнышко. Глафира стояла посреди двора, свернув свою голову набекрень и напевая жизнерадостную песенку, которую сама же только что и сочинила:

«На опохмелку сгодится горелка

У гарных хлопцев её хоть и мало

Но её можно выменять на сало».

«Хм – хм – хм…» - промычала Глаша, ещё раз поразившись своей хронической гениальности. Неподалёку от ее дома жили две уроженки загадочной страны Хохляндии, сотворившие там что-то нехорошее и нашедшие в Алупке политическое убежище. «Сало, сало, сало…» - задумчиво повторяла Глаша по пути к ним. Конечно, у самой Глаши сала отродясь неводилось, однако, падкие на такие вкусные вкусности хохлушки, вполне могли бы стибрить пару овечек и порешить бедняжек на курдюк. Итак, подозреваемые номер один Цапко и её подружка Скрипко. «Надо бы опросить их на предмет алиби» - и где только Глафира таких слов нахваталась.