Пол Маккартни рассказывает о Run Devil Run

Издание: "Beatlefan", 1999

Run Devil Run – твой первый альбом за последние два года и первый рок-н-ролльный со времен “Снова в СССР” 1988 года. Расскажи, как тебе пришла идея создания такого альбома?

Я уже многие годы думал снова записать чисто рок-н-ролльную пластинку. Я говорил об этом еще с Линдой, и ей эта идея безумно понравилась. Линда очень любила рок-н-ролл и хотела, чтобы я записал пластинку рок-н-роллов, которые мы с Beatles никогда не исполняли.

Итак, я собрал 25 песен, которые смог припомнить. Я никогда не играл их с Beatles, но они мне очень нравились. Единственным критерием отбора песен было лишь то, что они мне самому нравились. Многие из них были абсолютно неизвестными, давно запылившимися оборотными сторонами синглов. На самых ранних концертах нам приходилось играть стороны B известных синглов. Мы играли вместе с четырьмя-пятью другими группами. Мы не всегда были первыми выступающими, и часто перед нами выступало несколько других команд. И часто бывало, что пока мы ждали своего выхода, кто-нибудь другой играл вещи из нашего сета. Группы играли Long Tall Sally или What’d I Say, а мы сидели в гардеробе и стонали: “О нет, это же наш классный номер! О только не эту песню!..” И тогда все наше выступление накрывалось медным тазом. Мы должны были что-то предпринимать в такой ситуации, поэтому мы присматривались к некоторым неизвестным сторонам B синглов и надеялись, что никто не сыграет эти вещи, пока мы не выйдем на сцену.

И таким образом у меня в голове крутилось довольно много таких вещей, когда я готовил этот альбом. Я переслушал дома кучу кассет, и записывал тексты тех песен, которые хотел поместить на этот альбом. Это было просто обалденно: я крутился дома как тинейджер, слушая синглы, которые хотел выучить наизусть. Единственное отличие было лишь в том, что тогда я слушал пластинки, а теперь кассеты. Но ощущение было точь-в-точь такое же: я записывал первую строчку песни, останавливал пленку, записывал текст, слушал следующую строчку, снова останавливал и снова записывал слова. Я думал:” Ей, да это же здОрово, я не делал этого с тех пор, как мне было 15!”

Вот так все это было: я запихнул тексты любимых песен в большущий конверт и в понедельник утром пошел в студию. Я доставал бумажку с текстом и говорил: “А знает ли кто-нибудь из вас песенку No Other Baby?!” - все отвечали: “Нет”, - “Ну тогда смотрите”, и играл им вещь минут 15 на акустической гитаре. После этого каждый шел к своему инструменту и мы начинали играть.

Я арендовал студию 2 на Эбби Роуд – нашу старую битловскую студию – и записывался на понедельник, 10 утра, со своей группой. Трех из ребят я уже знал, а двух нет. Дейв Гилмор согласился, он мой старый друг, и мне очень нравится как он играет. Потом я позвал Мика Грина, с которым я уже однажды работал над альбомом “Снова в СССР”. Мик играл однажды вместе с Johnny Kidd & The Pirates, он потрясающий рок-н-ролльщик. Я бы сказал так: Мик – это алмаз, а Дейв – это бриллиант. Они оба прикольные парни и здорово друг друга дополняли. Я позвал Йена Пейса, потому что он хороший барабанщик , связался с Питом Уигфилдом . Я знал, что он хорошо играет; он просто сногсшибательный рок-н-ролльный пианист, но я еще ни разу с ним не работал.

Йен спросил, что мы будем играть, чтобы заранее немного порепетировать , но я ответил: “Для этого проекта домашние задания запрещены. Приходи в понедельник, там все и расскажу”.

Кто-то спрашивал меня, не возникали ли между музыкантами межличностные проблемы, но я ответил, что на это у нас просто не было времени. И это действительно так. Мы много работали, но это приносило нам удовольствие, и каждый вечер в полпятого мы все шли довольные домой. Подобное в современном музыкальном бизнесе выглядит довольно непривычно, это скорее как работа в бюро или офисе.

Критики говорят, ты поешь на альбоме как 18-летний парень. Был ли ты доволен своим голосом?

Честно говоря, после смерти Линды я не пел целый год. Да и я совсем не представлял, как должен звучать мой голос. И в субботу вечером перед выступлением у меня было нехорошее предчувствие. Я думал: “Минуточку, во-первых, ты совсем не знаешь, в порядке ли твой голос после годичного перерыва, и во-вторых, ты совсем не знаешь, какие нужно играть басовые партии этих песен, и ты их еще совсем не играл… Неплохие высказывания”

Несмотря на то, что пара грустных песен здесь все-таки присутствует, в общем пластинка очень энергична, с драйвом (upbeat). То ли это настроение, какого ты хотел добиться?

Lonesome Town – вещь Рики Нельсона. Это очень грустная песня, и сегодня для меня значит это больше, чем когда бы то ни было. Но было здорово сыграть эту вещь: эдакая терапия для меня. Когда играешь с такой командой, можно несколько “разгрузиться”. Но в общем пластинка очень энергичная, я согласен, с большим драйвом.

Несмотря на то, что ты вместе с группой записал в основном B-side каверы,на пластинке есть и три твоих новых песни (Run Devil Run, Try Not To Cry, What it is).Что ты можешь о них рассказать?

Когда я раздумывал над тем, какие песни буду играть на альбоме, одновременно я сам написал пару вещей. Я думал: вместо того, чтобы написать балладу для альбома рок-н-роллов, можно написать пару настоящих “боевиков” на случай, если не хватит материала. Но как-то раз, когда я взял в студию одну из своих новых песен, один роуди спросил меня: “Чья это вещь?” Это было классно: он даже не заметил, что это совершенно новая песня. И тогда мы точно поняли, что альбом выйдет удачным. Кто-то сказал: это была бы забавная игра: послушать пластинку и не заглядывая в список песен, угадать, моя это вещь или нет. Как я уже сказал, несмотря на то, что большинство песен написано очень давно, они не звучат старомодно. Иногда слышишь по радио - если это демократичная радиостанция - современную вещь, а потом сразу же за ней какой-нибудь рок-н-ролл. И тогда старая вещичка слушается приятнее, старомоднее, и не так грубо, как современная.

Но самая первая вещь, Blue Jean Bop, слушается почти как оригинал.

Да, в некоторых песнях я хотел остаться верным оригиналу, потому что эти вещи хорошо запомнились мне именно в своих первоначальных версиях. Blue Jean Bop была записана на пластинке Джина Винсента, которую мы слушали еще в Ливерпуле. Она не была таким хитом, как Be Bop A Lula, но мы очень любили эту вещичку.

А что расскажешь об All Shook Up?

С All Shook Up у меня связаны потрясающие воспоминания. Мы сходили с ума по Элвису, пока он не ушел в армию. Там он, конечно, повзрослел, но и после армии по-прежнему оставался таким же фантастическим исполнителем. Тогда в Ливерпуле я и мой лучший друг Йен Джеймс, с которым я и поныне поддерживаю связь, носили эти "парки". Мы считали их действительно классными и были уверены, что более клевого прикида просто не найти, и поэтому мы носились по барахолкам и попутно пытались цеплять девчонок. Нам казалось, что если мы будем носить эти куртки, то девчонки обязательно будут крутиться возле нас. Но на самом деле они нас даже не замечали! Это меня, конечно же, очень расстраивало и угнетало, на почве таких нервных расстройств у меня даже бывали головные боли! Короче, мы шли к бабушке Йена в Дингл, где, кстати, жил Ринго, и слушали на пластинке All Shook Up.

Раз мы уж заговорили о возвышенном рок-н-ролле, расскажи о вещи Run Devil Run. Она хоть и твоя, но звучит так, как будто написана Чаком Берри.

Я был с моим сыном в Атланте и он хотел посмотреть ту часть города, в которую туристы обычно не ходят. В общем, мы пошли в эти кварталы, крутились там, прогуливались, и наткнулись на эдакий магазин Вуду, где можно было купить любое средство от всех болячек. Я посмотрел на витрину и увидел бутылочку с солью для ванн, которая называлась Run Devil Run, "Это неплохое название для песни", - подумал я. Когда я потом был в отпуске, то начал сочинять текст, и все вышло так просто. Когда я написал эту песню, я представлял себе, что плыву под парусом, хотя на самом деле никакого моря и рядом не было, а были болота в Алабаме, но у фантазии нет границ, знаете ли. Интересно, некоторые люди говорили, что гармонии в этой вещи похожи на те, которые были в песнях Линды, и мне так тоже кажется. Она, конечно же, не слышала этой песни, поскольку она слишком новая, но действительно чувствуется, как будто бы Линда ее пела. Наши голоса очень хорошо подходили друг к другу. Когда люди столь долго живут вместе, то они и взрослеют вместе.

Следующая вещь, No Other Baby, кажется знакомой, но я не знаю, откуда она?

Недавно я узнал, что ее исполняла английская скиффл-группа The Vipers, одна из наших любимых скиффл-групп, кстати говоря. А когда я разговаривал об этой песне с Джорджем Мартином, то мне вдруг показалось, что он продюсировал оригинальную запись The Vipers. Вот так замыкается круг.

Следующая вещь, Lonesome Town, ты играл на концерте памяти Линды в Альберт-Холле. Очень грустная песня

Ну да, в моей теперешней ситуации она должна звучать трагично. Когда я слушал ее в первый раз, это была лишь баллада Рики Нельсона об одиноких людях. Когда я пошел в студию, то хотел записать ее точно так же, как Рики, поскольку я думал, что его версию просто нельзя превзойти. Потом я решил попробовать спеть ее чуть повыше, в моем более высоком регистре. Мы попробовали и получилось неплохо, пока мы не нашли “золотую середину”. Поскольку голос звучит слишком высоко, в некоторые моменты я сам себе напоминаю Микки Мауса. Я пытался спеть чуть пониже, но мне это не очень удалось. Потом я попросил Дейва Гилмора спеть мелодию, а я пел гармонию(?). Это было классно, точно так же мы работали с Beatles: когда кому-нибудь в голову приходила хорошая идея, мы должны были осуществить ее непременно за первые две недели, пройти все эти бюрократические инстанции и выяснить, хороша эта идея или нет. Нужно быть всегда проще – это мне нравится.

Try Not To Cry – еще одна твоя новая вещь .Она звучит с драйвом, но текст тоже очень печальный.

Да, так и есть. Но я не хотел делать ее столь трагичной. Есть разные способы написать песню. Например, ты записываешь все то, что тебя сильнее всего гложет, и это становиться припевом (рефреном). Иногда ищешь какой-нибудь звук. Когда поешь “иии”, это слушается не слишком красиво. “Ааа” слушается в пении гораздо лучше. Слова типа night можно здорово спеть, а me – нет. Конечно, это не всегда работает, но это, в общем-то, правило. Короче, когда я писал эту песню, у меня в голове крутились “try, try cry, cry, high, high”, потому что эти слова очень удобно петь. Я не столько задумывался о смысле этих слов, сколько об их звучании. И когда я дописал песню, понял, что она очень грустная.

What It Is – третья вещь на альбоме, написанная тобой.

Ну, с этой песней не связано никаких особых историй. Прелесть в том, что я написал примерно половину вещи еще при жизни Линды, когда я только задумывал альбом рок-н-роллов. Это было так чудесно, петь ей “You, you’re what it is…” Мне нравится эта вещь, потому что я написал ее для Линды.

А что расскажешь о Conquette?

Conquette была на обратной стороне одного из синглов Фэтса Домино. Мне всегда очень нравилась мелодия. Это очаровательная маленькая песенка, которую я всегда хотел играть. Может быть, она немножко старомодна, но я играю вещи Фэтса Домино с таким удовольствием, что не могу себе в этом отказать.

I Got Stung?

Когда Элвис вернулся с армии, он пел I Got Stung. Я еще помню, что тогда нам эта вещь не очень нравилась, но когда я слушал вступление, мне безумно понравилась фраза: “Holy smoke and land snails alive I never thought this would happen to me…” Я уже должен был сыграть эту песню хотя бы из-за этого вступления. Наша версия более “кричащая”, и результат мне очень понравился.

Что тебе вспоминается в связи с Shake A Hand?

Когда Beatles были в Гамбурге, мы постоянно ходили в бильярдную, и там стоял музыкальный автомат, на котором можно было послушать совсем необычные и неизвестные песни. Поскольку мы не могли покупать пластинки, то мы без конца ходили туда чтобы расслушать и запомнить тексты. В этом джукбоксе была “Smoke Gets In Your Eyes” Platters, которая мне очень нравилась, но еще круче была Shake A Hand Литтл Ричарда.

Последняя песня на альбоме снова Элвиса,Party или Let’s Have A Party.

Let’s Have A Party Элвис исполнял в фильме Loving You. Это такая сумасшедшая вещь, слова которой мы все никак не могли расслышать и не знали, у кого можно было спросить. Одна строчка нам слышалась как I never kissed a goo, а мы понятия не имели, что такое goo. Но мы пели то, что нам слышалось: I never kissed a bear, I never kissed a goo, but I can shake a chicken in the middle of the room, let’s have a party. Когда я исполнял эту песенку для нынешнего альбома, я снова пел I never kissed a goo, и кто-то спросил: “Что это такое?”. Короче, мы разыскали оригинальный текст, и в действительности там пелось I never kissed a goon (идиота). Я, правда, не думаю, что это сильно добавляет смысла всей песне. Мне больше нравилось это сумасшедшее слово goo, но мы пели все-таки goon. Я действительно никогда не целовал идиота, ну и что из этого?!

В общем, это мой новый альбом. Я так давно хотел сделать нечто подобное. Мы смикшировали его за неделю, и 4-го октября он выходит. Я рад, что я снова вернулся к корням, так что все люди, которые уж было решили, что я совсем ушел в классику, могут быть спокойны. Я по-прежнему люблю рок-н-ролл!

Перевод: Кордик Полина